В сумерках раздавался жуткий вой волков и лай одичавших собак. Лишь Унгерн в одиночестве гарцевал по сопкам, среди черепов, скелетов и гниющих останков обглоданных зверьём тел. Здесь жил огромный филин.
Однажды, не услышав знакомого уханья, барон приказал ветеринару найти филина и лечить его. Забота о демонических существах, пожиравших человечину, не свойственна людям обычным.
Зимой 1920 г., под ударами красных, барон отошел к столице Монголии[41] Урге (Улан-Батор), где стояли войска Китая, союзные ленинцам. Во дворце содержался под стражей Богдо-Гэген, отрёкшийся от престола. Некогда Великая Монголия стала провинцией Поднебесной.
Имя родины Чингисхана — Халха (Щит). Унгерн замыслил встать здесь на пути осатанелого человечества и дать бой цивилизации Запада — этой цитадели извращения и зла.
Потеряв Даурию, барон шел восстановить Империю монголов. Его дивизия таяла в боях, но талант полководца поверг врагов Будды: 1 февраля сотня казаков ворвалась в Ургу и освободила Хутухту, живого Будду. Это опечалило воинов Китая, понимавших значение духовного лидера Халки.
Конная дивизия и вдохновленные монголы 3 февраля атаковали столицу. Гарнизон (12 000 солдат, 3000 горожан) отбил первый штурм. Второй день, 4 февраля, завершился победой. Три тысячи казаков и тысяча монголов выбили китайцев из Урги.
Дивизия Унгерна встала в Маймачене. Китайцы уныло пылили на север, по дороге в Кяхту. В Урге воцарился покой.
Победу барона монголы приняли как родную, город ожил, к монастырям потянулись люди в праздничных одеждах. Изгнание совпало с началом нового года монголов, в чем также видели перст судьбы. Перед заходом солнца из храмов монастырей Да-Хурэ поплыли густые звуки гигантских труб, торжественно призывая к радости жизни.
Чествования Богдо-Гэгена состоялись 26 февраля. За колесницей с флагом ехала позолоченная коляска монарха. За ней на прекрасном степняке с желтыми поводьями скакал диктатор Монголии Унгерн. Впервые европейца нарекли высшими титулами: возродивший государство великий батор, командующий, хан войны, борец за веру.
Барон стал легендой. Конечно, не Чингисхан или посланец Шамбалы, но сбылось пророчество, белый батор спас хагана монголов.
Первая часть безумия удалась. Унгерн-хан вынашивал отчаянный геополитический план — воссоздать сакральное значение Халхи — магического Щита Земли, создать цивилизацию, свободную от Москвы и Европы. Подобно тамплиерам, охранявшим паломников Европы от сарацин и великие тайны духовного знания от Рима и монархов Франции, особая зона барона лежала между святынями Тибета и остальным миром.
Религиозный аскет и наркоман, увешанный амулетами шаманов, организатор священной войны с Западом, начал создание новой империи Чингисхана. Во главе конных орд задумал скакать по Европе, шашкой восстанавливая монархию!
Бог войны в юрте писал обращения к далай-ламе, императору Пу-И, князьям Кавказа и Монголии, ханам киргизов, генералам Китая. Он звал их объединиться в Федерацию Центральной Азии (Великая Монголия, Тибет, Китай), сплотить народы монгольского корня, создать «оборону военную и моральную от растлевающего влияния Запада, одержимого безумием революций и упадком нравственности!». Затем Чингисхан XX века хотел взять Москву. Вскоре барон снова защищал Будду. В марте к Урге двигался корпус генерала Чу Лицзяна (50 000 бойцов). Навстречу вышли 5000 конников, включая сотню капитана Судзуки. Дефицит патронов восполнил инженер Лисовский, ливший пули из стекла. Летели они недалеко, но прошибали насквозь. С гулом в чистом поле сошлись 20 000 человек. На вершине ближайшей сопки кружился лама, заклиная духов помочь в бою. Унгерн даже не получил ранения. Потом на седле, чересседельных сумах, сбруе, халате и сапогах Унгерна насчитали более семидесяти следов пуль. Китайцы бежали! Двинувшись на юго-восток, барон разгромил еще 4000 солдат. Хан войны шел восстановить единоначалие Поднебесной. В Пекине заволновались, но опьяненный победами и кокаином барон пугал уже Токио, Владивосток и Москву.
В Алтан-Булаке Москва уже поставила временное правительство наивных монголов. Через Ургу шла прямая дорога в Китай, где ожидалась обильная жатва Коминтерна.
Ничего об этом не знавший «самодержец пустыни» продолжал игры мистика.
Слепой, немощный Хутухта не мог без поддержки Унгерна выгнать из страны молодых революционеров — Сухэ-Батора и Чойболсана. Хутухта попросил барона пройти в рабочий кабинет для разговора с глазу на глаз.
Божественный старик подошел к сейфу, странно выделявшемуся среди восточного убранства комнаты. Долго возился с замком. Наконец тяжелая дверь медленно открылась. Хутухту достал резной ларец слоновой кости. Внутри — рубиновый перстень со знаком солнца — символ древних завоевателей ариев.
«Чингисхан никогда не снимал этого кольца с правой руки».
Унгерн ошеломленно смотрел на драгоценность. Старца била дрожь, с трудом он надел на палец барона перстень великого хана. Живой Будда благословил Унгерна, которому казалось, что перстень жег ему руку.
Принц Монголии и наместник Хутухты уходил из дворца Ногон Орта. Ламы расступались перед ним, и, решительно звякая шпорами, Унгерн быстро вышел за пределы дворца и бессильно рухнул на заднее сиденье машины.
Реставрация династии Цин в Китае не состоялась. Дивизию Унгерна покинули японские советники, затем всадники князей Монголии. Барон стал ненужным никому, кроме Москвы.
Царствование в Урге подходило к концу. Несмотря на великие заслуги, пребывание казаков в столице стало накладным: нечем кормить эту орду.
В мае 1921 г. у Троицкосавска (Кяхта) Унгерна разбили войска революционной Монголии. Барон отошел в сторону Селенги, а в июле вторгся в Приамурье. Этот рейд красные долго вспоминали с ужасом. Конница громила городки и скрывалась в тайге.
После нескольких стычек барона ранили, 21 августа отряд его рассеяли партизаны П. Е. Щетинкина. В обмен на выход из окружения казаки связали Унгерна и оставили в палатке. Барона привезли в Новониколаевск (Новосибирск), где, по приговору ревтрибунала, расстреляли 15 сентября 1921 г.
Глава 3
УКРАИНСКИЕ ПАРТИЗАНЫ
Эта глава важна для понимания влияния националистов Украины на Дальнем Востоке. В конце XIX в. Амурскую и Сахалинскую области, Забайкальский, Приморский и Хабаровский край украинцы называли Зеленым Клином. Но с появлением чешских легионов в 1918 г. чудесным образом так стали называть все земли от Байкала до Берингова пролива. Флаг Зеленой, или Новой, Украины напоминал своеобразную славянскую помесь чешского и теперь известного украинского, с добавлением у древка равностороннего зеленого треугольника[42].
По переписи 1897 г. из 223 000 жителей Приморской области 33 000 (лишь 15 %) говорили по-украински. Но в 1912 г. 70 % семей Приморской области были с Украины. Всего в 1883–1905 гг. на Дальний Восток переехали 172 876 человек, а из губерний Малороссии — 109 510, или 63,4 % всех переселенцев.
Один из журналистов тех лет, И. Иллич-Свитыч, в 1905 г. описывал г. Уссурийск как большое малорусское село. Вдоль главной и самой старой улицы Никольской, по обеим сторонам, тянулись белые мазанки, крытые соломой.
Казаки жили замкнуто. Украинцы настолько преобладали, что городские интеллигенты называли селян не иначе как хохлами. Базар в торговый день напоминал какое-нибудь местечко на Украине: та же масса круторогих волов, лениво пережевывающих жвачку подле возов, наполненных мешками муки, крупы, салом, свиными тушами и т. п.; та же украинская одежда на людях. Повсюду слышится веселый, бойкий, оживленный малорусский говор, и в жаркий летний день можно подумать, что находишься где-нибудь в Миргороде, Решетиловке или Сорочинцах времен Гоголя.
Первый Всеукраинский съезд Дальнего Востока состоялся 24 июня 1917 г. в городе Никольске-Уссурийском (ныне Уссурийск). Комиссии разработали тактику действия украинцев. Для этого расширили пропаганду, прежде всего среди селян и солдат. Работали кружки товарищества «Просвита», библиотеки и школы, выходили газеты, читались лекции, чтобы «поднять национальное самосознание украинцев и развеять гипноз прошлого, когда русская власть активно проводила русификацию и боролась с украинским национальным движением».
LinkBack URL
About LinkBacksСообщение от Сергей Михайлов
помню у нас были учения по обороне базы, задача была пробежать по берегу километра 3, залезть на сопку и там сидеть. Заставлять моряков бегать и лазить по горам вообще преступление, а мне еще и пришлось тащить утёс. Напарник держит его за ствол, я за приклад + он несет коробку с патронами, а я треногу.
Ответить с цитированием
Социальные закладки