– Традиционный вопрос: как работалось с «железным Арни»?
– У меня хорошие воспоминания. Он работящий парень, вежливый, ответст-венный, знает про русскую актерскую школу. Ему по роли надо было говорить на нашем языке. Уолтер хотел сперва, чтобы его дублировали, но Шварценеггер сказал, что выучит текст. Узнав, что на площадке есть русский, он подошел ко мне, попросил помочь с произношением. У меня время было, почему бы и не помочь. И мы как-то прониклись друг к другу, ну, знаете, оба эмигранты, ему знакомы мои проблемы. Много разговаривали, я хвалил его родную Австрию, где часто бывал на съемках. От этих рассказов у него глаза, как у ребенка, светились! Арнольд про русский говорил: «Ну и язык, как глину мешаю». Вскоре нам сказали, что снимать будут в Венгрии, в Будапеште. Вот тогда я здорово струхнул.Из Америки уезжать не хотел: боялся, что раз я самовольно уехал из СССР, то меня могут вернуть. Но в те годы уже началась перестройка, намечались какие-то другие перспективы, перемены в советской идеологии, я успокоился и согласился. Помню, прилетел в Будапешт, сошел по трапу, напялил бейсбольную кепку, очки, только подумал: «Не заметили! Ура!» – и тут ко мне подошла девочка-венгерка: «Олег Видов, дайте мне автограф». Я понял, что прятаться бесполезно
Социальные закладки